— Они проходят в работе. Я частный тренер по общей физической подготовке (ОФП) и занимаюсь с футболистами, баскетболистами и спортсменами из других дисциплин. Стараюсь сделать их быстрее и сильнее.
— Часто вспоминаете свои забеги, в которых установили рекорды страны? Не возникает ли желание надеть шиповки и вновь пробежать на соревновании?
— Если честно, то достаточно часто. Конечно же, есть небольшая ностальгия. Безусловно, серебряные медали с ЧМ и ЧЕ 2006 года — самые ценные награды в карьере.
Конечно же, хочется выступить. Иногда у меня возникает такое желание и частенько я об этом думаю. Но я понимаю, что это огромный труд и серьезная работа и нельзя просто так одеть шиповки и побежать. Нужно целенаправленно готовиться.
— А как относитесь к выступлениям на любительских соревнованиях? Если их взять в расчет, то карьера и вовсе может не заканчиваться…
— С одной стороны, я согласен с этим, но если посмотреть с другой точки зрения — не все так просто. Я являюсь заслуженным мастером спорта и за свою карьеру побегал достаточно быстро и довольно много. Считаю, что лично для меня соревнования для мастеров и ветеранов — это чуть-чуть не то. Там бегают люди, многие из которых даже не выступали на официальных соревнованиях, и они занимаются спортом просто для себя.
Все-таки мой уровень не позволяет мне выступать на таких соревнованиях. Кто-то и вовсе начнет шептать за спиной: «Мол не набегался и зачем ему это надо?». Если бы это был какой-либо чемпионат мира или Европы, то я бы с удовольствием выступил.
К примеру, тот же Фрэнсис Обиквелу, которому сейчас 43, еще 2-3 года назад выступал на дистанции 60 метров и стал лучшим на планете среди ветеранов. Если мне не изменяет память, то он пробежал 6.94 и нельзя сказать, что это какой-то высокий результат. Вот выступить на таком турнире мне, возможно, было бы интересно.
Но вернемся к тому, что это надо целенаправленно готовиться. Нельзя просто так надеть шиповки и пробежать 7 секунд, надо готовиться. Чтобы правильно подойти к турниру важно выработать режим, после занятий нужно отдыхать. Но в моем случае, после тренировки надо ехать работать и мне так будет очень тяжело. Получается, что восстановления никакого и нет.
— Ваши рекорды в России держатся почти 16 лет. Как думаете, кто-либо способен их перебить в ближайшее время?
— Сейчас на 60 метров неплохо выступает Образцов, он бежит 6.55. Но все-таки 6.55 и 6.52 — это большая разница. Это 0.03 секунды, но я думаю, что все возможно. На 100 метров будет уже посложнее, ведь дистанции достаточно разные.
Думаю, что пока все шансы есть только у Образцова, посмотрим, как он летом пробежит. Если смотреть на других, то кандидатов, пожалуй, больше и нет. Да и вообще с такой ситуацией, как у нас сейчас, даже не берусь загадывать, что будет дальше.
— Как думаете, почему американские и ямайские спринтеры сильнее наших? Когда уже российские легкоатлеты смогут разменять 10 секунд на стометровке?
— Дело даже не в том, что они сильнее, тут уже вопрос в психологии. Почему-то изначально все думают, что белые атлеты слабее. Я же бежал и 6.52, и 10.10. Оглядываясь назад, понимаю, что все возможно. Не надо обращать внимание на других, если изначально думать, что кто-то сильнее, то ничего и не выйдет. У меня же получилось пробежать 6.52 на чемпионате мира и занять второе место тогда.
Я и по 6.57 бегал несколько раз, есть спортсмены, которые и из 6.50 бегут. Но это все возможно и не является чем-то недосягаемым. На стометровке чуть-чуть посложнее. Если бы у меня был рост повыше на 2-3 сантиметра, то, возможно, смог бы и немного быстрее бежать.
— Многие считают, что наши программы устарели и нужно кардинально менять подход. Согласны с этим?
— Люди все индивидуальны и к каждому нужен свой подход. У нас есть молодые тренера, которые готовы что-то менять, а старая гвардия немного другая. Меня тренировал мой отец, но я занимался один и поэтому подход был совсем другой. А когда приходишь в группу, где несколько человек — все иначе.
Допустим, вы все уровня мастера спорта (МС), но когда кто-то один выполняет норматив МСМК (Мастер спорта международного класса), то внимание уже переключается только на него. А остальные тренируются и делают то, что он делает, но, может быть, им это не подходит. Вдруг им нужна другая работа?
У нас много тренеров 70-х годов. Раньше, возможно, восстановление было немного лучше и сборы отличались от тех, что сейчас, возможно, все шло как-то по-другому. Но, в целом, не могу сказать точно, как было ранее, ведь я бегал уже в 21-ом веке. Вот сейчас у нас есть неплохая база в Кисловодске, где созданы практически все наилучшие условия для тренировок. Когда я бегал, то такого не было, и мы тогда жили в спартанских условиях.
В 2010 году как-то выпал из всего этого и больше в профессиональный спорт не возвращался. Поэтому точно не могу сказать, как наши спортсмены тренируются, что они делают и какие сейчас тренера. У каждого специалиста есть своя программа и он считает ее правильной.
— Сейчас вы активно ведете соцсети, в которых выкладываете видео своих тренировок и занятий ваших подопечных. Расскажите, на что опираетесь, когда составляете программы?
— Я подбираю все упражнения для конкретных случаев. У меня, в основном, ОФП и опираюсь на то, из какой дисциплины мой подопечный. Везде программы немного разные и приходится корректировать. Когда выставляю свои ролики, то стараюсь показывать что-то интересное. Не хочу быть сорокалетним пузатым тренером, который сидит на стуле с кружкой пива и что-то там объясняет.
Я могу и сам показать, как правильно делать. Кто-то приходит научиться технике бега и это очень важно. Сейчас такое время, что есть огромное количество тренеров-шарлатанов. Они учат неправильной технике бега и люди потом расстраиваются и получают травмы.
— Как часто следите за иностранными спринтерами? Перенимаете у них какие-либо методики и упражнения?
— Скорее, нет, ведь в принципе — все одинаково. Когда я бегал, то частенько наблюдал, смотрел как они разминаются и пытался что-то перенять. Иногда даже пытался бежать в такой же технике, как они. Но на это все надо время. Если это делать в лет 17-18, то тогда, может быть, еще что-то и получится.
А когда ты начинаешь что-то менять лет в 20-25, то уже поздновато. Карьера спринтера, сама по себе, не такая уж и длинная — она одна из самых коротких. Есть некоторые отдельные личности, бегающие до 40 лет, но мышцы уже не те. Резкость уходит и возникает риск получения травм. Средние дистанции можно бегать дольше, а вот спринт точно нет.
— В последние годы в России детей в секциях занимается все меньше, а результаты в некоторых дисциплинах заметно ухудшились. Насколько сильную роль в этом сыграли постоянные санкции?
— Это достаточно большая роль. А вот как привлечь детей? Я хорошо побегал. У нас были отличные сборы и присутствовала прекрасная экипировка. Мы ездили за границу на различные турниры. Были под своим флагом на чемпионатах мира и Европы. А сейчас что? Приходит в секцию ребенок в 13-14 лет и он еще не совсем понимает всю ситуацию.
Но, если ему уже 16 или 17, то все становится ясно. Вот, к примеру, тот же Образцов. Он неплохо бежит, но неизвестно, сможет ли когда-либо теперь выступить за границей или попасть на Олимпиаду, где норматив 10 секунд. И как его выполнить? Это надо регулярно бежать…. А потом ему скажут: «Ты был в дисквале и на Олимпиаду не поедешь».
А мечта любого спортсмена заключается в том, чтобы представлять страну на крупных международных турнирах. Тут речь не о коммерческих соревнованиях. Но сейчас нет и заграничных сборов. Экипировки тоже нет и ничего не понятно с условиями по зарплате. И как человеку смотреть на все то, что его ждет впереди? Ради чего ему заниматься?
Также родители говорят: «Сынок подумай для чего тебе эти тренировки в спорте, где сплошные санкции. Зачем тебе за копейки выступать?». Или, к примеру, взять меня. Я сейчас частный тренер. У меня есть опыт и знания и что? Идти работать за 30 000 или 40 000 рублей тренером? С детьми вряд ли смогу работать. Я больше знаю, как из мастера спорта подняться выше, потому что сам бегал на высоком уровне.
В последние годы карьеры мы вместе с отцом разрабатывали программу. Вот сейчас у меня семья и мне ее на 30 000 кормить? В Москве тяжело прожить на такие деньги. Да и мне никто ничего не предлагал, к примеру, прийти работать в комитете и отвечать за набор. Хотя желание у меня было, но это никому надо.
— Что необходимо для популяризации легкой атлетики в стране?
— Для легкой атлетики должна быть какая-то реклама. У нас же футбол и хоккей транслируют с утра до вечера. Люди идут туда, понимая, что можно ничего не добиться, но при этом получать большие деньги. А что с легкой атлетикой? Нет вообще никакой рекламы.
Была вот недавно «Русская зима» (чемпионат России по легкой атлетике в закрытых помещениях — прим. ред.), но люди даже не знают, что есть такой турнир. Как правило, за этими соревнованиями наблюдают спортсмены и тренеры, а обычных зрителей даже и нет. Как-то надо же завлекать людей?
— Что думаете о будущем легкой атлетики в России? Когда будет восстановлена репутация и есть ли шанс на успех?
Даже не могу сказать. Это все зависит оттого, как будут работать наша федерация и Олимпийский комитет. Вопрос в том, как они все это будут доказывать. Вообще, все это связано с политикой. Думаю, что сейчас легкая атлетика руководству особо и не интересна.
Далеко ходить не надо — спорткомплекс ЦСКА через 2 года будут сносить, и это после того, как был указ свыше, что спорт надо развивать. Самый большой манеж в России просто перестанет существовать. И его убирают ради того, чтобы там была какая-то дорога и автостоянка.
В Москве есть один стадион, на котором официально можно проводить крупные соревнования, и он до сих пор достраивается в «Текстильщиках». Даже в Москве нет стадиона, чтобы провести полноценный чемпионат России. Есть в Жуковском, есть в Туле, но нет в Москве. С манежами тоже проблемы — все маленькое, все старенькое, все разваливается и все сносят, чтобы возвести новостройки.
В 2013-м чемпионат мира по легкой атлетике проходил в «Лужниках», но при подготовке к мундиалю в 2018-м все беговые дорожки снесли. Таков регламент ФИФА — стадион должен быть именно футбольным. Все перестроили.
— По вашему мнению, скандал с мельдонием это уже пройденный этап или мы еще к нему вернемся?
— Мне кажется, что все равно продолжат как-то подлавливать. Я считаю, что вводить мельдоний в запрещенные препараты это смешно. Он продается в каждой аптеке. Все равно нам будут где-то вставлять палки в колеса.
Вот сейчас на играх в Пекине вся эта ситуация с нашей фигуристкой Валиевой. Где-то в декабре что-то нашли, а сейчас разбирательства. Это нервы. Накинулись на ребенка, который стал олимпийским чемпионом.
А сейчас начинаются дискуссии, что много или мало проб было. Она приехала и сдала этих допинг-контролей не один десяток и выиграла Олимпиаду. И вместо того, чтобы медаль повесить, начинаются разбирательства. Это все очень неприятно. Для любого спортсмена, прежде всего, важно спокойствие. В такой ситуации, как она дальше выступит?
— Ряд атлетов меняют гражданство или же переходят в бобслей, скелетон и другие дисциплины. Как к этому относитесь?
— Их тоже можно понять — сейчас такая ситуация, что никого никуда не пускают. Наши спортсмены не выходят даже на коммерческие старты. Атлетам надо развиваться, соревнования просто необходимы. Есть люди, которые прыгают по 2.30 и бегают по 6.55, но ведь им уже неинтересно здесь выступать. У меня тоже не было желания соревноваться в России, потому что не с кем.
Нужно развиваться и зарабатывать деньги на коммерческих стартах. Спортсмены понимают, что ситуация все хуже и хуже, поэтому и приходится уходить в ту же Белоруссию или Казахстан, где нет никаких санкций. Там ты реализуешь себя, как спортсмен, а здесь что? Летом 2-3 старта и все. Потом неудивительно, что на международных соревнованиях те, кого допускают, не могут ничего показать.
— Наши легкоатлеты сидят внутри страны с 2015 года и лишь единицы имеют нейтральный статус. Откуда же брать тогда мотивацию?
— Всегда будут такие тренеры, которые станут работать за маленькую зарплату. В 90-х годах в стране закрывались заводы, а люди все равно приходили и работали. Всегда были фанаты своего дела, также и среди спортсменов. С одной стороны, это неплохо, когда ты выступаешь в России и у тебя все равно есть какая-то зарплата. Но что может еще уметь спортсмен, который постоянно тренируется?
У него выход либо бегать дальше, пока платят зарплату, либо же идти в школу работать физруком и тренером. Большинство из тех спортсменов, которые закончили карьеру в 2010-х, не нашли себя в чем-то другом. Они понимают, что идти работать физруком — это не их уровень, но больше ничего и не умеешь.
У меня есть такие знакомые, которые МСМК и ЗМС, и они не нашли себя и не знают, что им делать. Чуть-чуть там кого-то потренировал, потом позанимался где-нибудь с кем-либо еще. Есть олимпийские чемпионы, которые просто ведут ОФП, потому что они никому не нужны.
— С 2022 года Всероссийская Федерация Легкой Атлетики поменяла давно устоявшиеся нормативы и это вызвало шквал критики. Стоило ли вообще что-то менять?
— Мне кажется, что нет. Ранее норматив МСМК был 6.70. Сейчас они сделали 6.60. На последнем своем чемпионате мира я бежал 6.63 в финале. 6.60 — это достаточно сильный результат. У нас, итак, международников немного. Получается, что по МСМК бежит только один человек. Я считаю, что это смешно.
Люди продолжат бегать. Те, кто планировал выполнить МСМК и пробежать 6.70 — им будет тяжелее всего. Это очень большая разница. Это не 6.65 или 6.64, а целая десятая.
— Также подняли много нормативов и для получения звания мастера спорта, ранее на 100 метров это было 10.64, а стало 10.55. Может ли это отталкивать спортсменов заниматься дальше?
— Да, это имеет место быть. Ты пробежал 10.64 и стал мастером спорта. Звание закрепляется за тобой навсегда и тебе его не нужно подтверждать в отличии от того же КМС. К примеру, имея в своем активе МС, человек поступает в университет и для него это будет большим плюсом.
Да само звание мастера спорта звучит солидно в отличие от кандидата, которых бегает довольно много. И, само собой, 6.65 на 60 метров — это уже другой уровень. Не знаю, для чего подняли норматив МСМК с 6.70 до 6.60. Если бы у нас каждый второй бежал бы 6.65, то тогда можно было бы понять. Но ведь таких немного и зачем людей ущемлять? Это неправильно.
— Помимо допингового скандала в мире набирают ход постановления, разрешающие принимать участие в турнирах трансгендерным людям.
— Я считаю, что это неправильно. Есть Паралимпийские игры, в которых участвуют люди с ограниченными возможностями. Если трансгендеров так много, то сделайте для них свои соревнования — это будет логично. Когда приходит трансгендер, то баланс сил меняется.
Тогда все сменят пол и начнут соревноваться с женщинами, где станут олимпийскими чемпионами. И в итоге на пьедестал на турнире среди девушек взойдет настоящий мужик. Это ж неправильно. Делайте для таких отдельные соревнования и, пускай, они бегают друг с другом.
Почему этому по справке можно принимать запрещенные препараты, а другому нельзя? Просто смешно. И на турнире ты стоишь, заведомо зная, что с тобой рядом человек, заряженный на 100 процентов. У него аж глаза назад лезут, а тебе нельзя даже «Аспирин» выпить. Это разве правильно?
— Настанет ли тот день, когда мы будем вновь обсуждать достижения легкоатлетов, а не количество употребленного допинга?
— Хотелось, чтобы этот день настал. Было бы приятно, если бы вновь начали обсуждать наших спортсменов и говорить, что они молодцы. Я надеюсь, что это все-таки произойдет. Но пока нынешней ситуации не видно конца и края. Постоянно находят что-то новенькое и нас все душат и душат. Было бы приятно вновь обсуждать достижения спортсменов, но сейчас все говорят о другом.
