«Что произошло в аэропорту я не понял. Мне не объяснили. Сказали – никуда не полетишь. Меня никто не нюхал, пьяным не был. С дочкой гулял весь день, к вечеру поехал в Новогорск.
В воскресенье в обед из Анапы сборная прилетела в столицу. Тем, кто живет в Москве и Подмосковье, дали свободное время до 22.30. Сбор на базе в Новогорске. Наутро улетать в Польшу. Вот я и говорю: с дочкой гулял. Утром поехали в аэропорт. Ежели я чего нарушал – брать надо было Спиридонова на отбое. Отбой в 22.30. Пожалуйста, в 22.25 я сидел уже в номере. Я считаю – не было нарушения. Второй тренер сборной проходил по номерам. Замечаний ко мне не было. А утром в аэропорту я перед паспортным контролем стоял с Алекно, разговаривал. Смеялись, шутили. Я багаж сдал... А потом Алекно шепнули. И я знаю кто… вот гады! Какой перегар? Если я лично с тренером разговаривал? Пил ли я в тот выходной день? Ну, дык… Дык ведь выходной законный...
Раскаиваюсь – что не оказался в сборной. Алекно же наигрывал меня в стартовой шестерке к Европе. Да как же я мог-то так плотно поддавать? Да я ж шесть раз в неделю по две тренировки пахал! А бумага все стерпит. Считаю – несправедливо. Отобрать все. Пусть оставят условную дисквалификацию – я играть хочу. Это неправильно, что сборная влияет на клуб! Делайте тогда дисквалификацию в сборной. Я ж играть хочу.
Если миллион долларов призовых на 20 человек раскидать вместе с тренерами и начальниками, то тысяч на 50 баксов, наверное, наработал. А может, мне и рубль начислят. Да заберите все! Играть дайте... Мне ж мячик постоянно нужен в руках. Не по-мужски поступили со мной. Слона из лужи раздули. Красоты это тренеру не добавило», - цитирует Спиридонова «Советский спорт».
