«К сожалению, с «Далласом» мы не смогли согласовать условия контракта. Потом поступило предложение из Петербурга. Я очень хотел поехать на Олимпиаду в Ванкувер и думал, что переход в СКА поможет мне в этом.
В первые месяцы было очень тяжело перестроиться на то, что я теперь тренер. Но наступил новый этап в моей жизни. Я остался в хоккее, а это самое главное. Хотя на тренерском мостике ты находишься в такой близи ко льду, что иногда очень трудно побороть в себе желание одеть коньки и помочь ребятам не только словами.
Я помогаю Милошу Ржиге выстроить крепкую оборону, а также отрабатывать действия в большинстве и меньшинстве. Научить защитника, когда надо подключаться к атакам я не могу. Научить этому невозможно. Для этого надо иметь хоккейное чутье, которое дано свыше.
Все-таки сейчас больше учусь сам. Учусь быть сдержанным, смотреть на игру глазами тренера, а не игрока. Пока все равно пропускаешь все моменты через себя. Эмоциальных сил тратится намного больше, чем в бытность хоккеистом.
Что касается тафгаев - мне кажется, в каждом коллективе должен быть игрок, который может постоять за себя и партнеров. Но когда в одном клубе собираются три или четыре тафгая — это перебор. На мой взгляд, «Витязь» мог бы найти лучшее применение своим деньгам.
Что касается ситуации с Радуловым - если человек под контрактом, он должен отрабатывать его при любых обстоятельствах. С другой стороны, если у хоккеиста возникает конфликт с партнерами или тренером, приносить максимальную пользу клубу спортсмен вряд ли способен. На мой взгляд, игрок может, а в некоторых случаях и должен говорить о том, что ему не нравится. Хотя я в такой ситуации никогда не оказывался, поэтому мне трудно судить.
Отношения между тренером и хоккеистом могут быть только профессиональными и рабочими. Конечно, у наставника всегда есть фавориты. Если тренер говорит, что у него нет любимчиков, не верьте. Просто он должен оставаться профессионалом и принимать решения вне зависимости от привязанности к тому или иному игроку», - приводит слова Зубова Sportbox.ru .
