«Моя карьера развивалась, что называется, по накатанной. Постепенно, шаг за шагом двигался вперед: вначале подпустили в команду мастеров, потом начали вызывать в сборную… И все же, когда меня задрафтовали, не ожидал. Самое трудное, с чем пришлось столкнуться, когда приехал в команду НХЛ, – языковой барьер. Чувствовал себя неуютно: все вокруг смотрят на тебя, что-то говорят, смеются. Неловкая ситуация. Правда, я не один такой был. Со мной вместе играли Афиногенов и Житник. Вот мы вместе в основном и общались. С Максом мы и пришли в команду. Сразу нашли общий язык.
До сих пор вспоминаем с Максом наш первый тренинг-кемп в Баффало. Мы, не зная языка, собрались сходить куда-нибудь поужинать. Пытались объяснить по телефону, что хотим заказать такси. В итоге нам прислали лимузин! Только представьте глаза одноклубников, увидевших, как два молодых русских, едва приехав в НХЛ, уже гоняют по городу на лимузине. Когда мы подъехали к гостинице, над нами смеялись, а мы как всегда тупо улыбались, ни слова не понимая.
Что удивило в Америке? Было непривычно комфортно. Все для игрока: раздевалки, инвентарь. Обеспечение. И люди кругом доброжелательные. Постоянно улыбались. У нас дома народ угрюмый, бродит, низко опустив голову.
Поначалу ничего не замечал какого-то особого отношения к русским. Молодой был, неопытный. Не понимал до конца, что происходит в команде и лиге вообще. Когда стал старше, начал замечать, что на меня тренеры косо смотрят, и подмечать какие-то вещи, на которые раньше не обращал внимания. Иногда тренеры любили рассказывать, дескать, они много трудились, чтобы попасть в НХЛ, пробивались в люди через низшие лиги, а начинали свой путь на ферме. А вы ходите, мол, ничего не делаете. Со мной, правда, такого не было, но другие ребята рассказывали. Может, нам завидуют? Ведь Россия-матушка богата талантами, и нашим хоккеистам легко дается то, над чем им приходится работать. А возможно, и правда, где-то ленятся, недорабатывают.
Потом покинул «Баффало». Наверное, перестал устраивать тренеров, и меня начали списывать со счетов. Впрочем, я и сам посчитал: пора что-то менять. Поскольку уже долго находился в команде, но никаких положительных сдвигов не происходило. И я подписал контракт с «Рейнджерс». Затем меня поменяли в «Финикс». Кстати, одновременно с Петром Прухой. Хороший парень – задорный, шустрый на льду, трудолюбивый… Болельщикам он сразу понравился. Мы с ним жили в одной гостинице, поэтому часто пересекались.
Почему принял решение вернуться на родину? Скрывать тут нечего: хотел поиграть на Олимпиаде. Да и в НХЛ доверие уже было не то: получал мало игрового времени. К тому же всю жизнь мечтал сыграть за олимпийскую сборную. Что касается критики за поражение от канадцев - заслужили, видимо. Не должны были проигрывать. Думаю, это была самая большая спортивная неудача в моей жизни. Так стремиться попасть в сборную – и так сыграть…
Мне запомнился случай, когда на чемпионате мира в Квебеке мы ехали в такси и один канадец сказал, что будет болеть за нас. В Ванкувере произошел аналогичный случай. К нам на улице мужик подошел и сказал, что болеет за россиян, так как они лучше смотрятся. Меня самого удивило. Как знать, возможно, он просто неплохо разбирается в хоккее и болеет не за конкретную команду, а за хороший хоккей? – цитирует Калинина «Спорт день за днем».
