«В Петербурге есть база, есть готовность и желание»
— Вы — президент Федерации футбола Санкт-Петербурга. Какие актуальные вопросы сейчас стоят перед Вами?
— Есть глобальные задачи. Есть задачи сегодняшнего дня. В общем можно сказать так: мы занимаемся развитием футбола в городе и в стране. По текущим вопросам: с командой Правительства Санкт-Петербурга по футболу завтра в 6 утра вылетаем в Москву. (Примечание: интервью писали 11 июня). Будем играть в «Лужниках». Шесть игр подряд. Я понимаю, что после них я два дня лежу в ванной, и это не сильно помогает. А что делать? Едешь. Вот, например, самая ближайшая задача. По Федерации вопросы, конечно, более глобальные, но и более интересные для решения. Для этого у меня есть команда профессионалов.
— К Вам недавно с рабочей встречей приезжали представители РФС…
— Да, у них есть отдел, проектный офис, который занимается развитием массового футбола различных форматов. 6х6, 7х7, 8х8. В прошлом году мы познакомились, и конечно это — самое интересное, перспективное направление. В Федерации на тот момент не было ни специалистов, ни отдела, который бы этим занимался. Мы тогда с ними несколько договоров подписали. Был первый Всероссийский финал, который они хотели провести. Я сказал: мы это проведем! Так родился проект «Белые ночи». В итоге соревнования прошли у нас, в Петербурге. Всем участникам понравилось. И сейчас, в эти дни, проходят «Белые ночи» этого года.
— То есть, с РФС у вас — крепкая дружба!
— Да. С РФС сейчас хорошие взаимоотношения потому, что они видят, что у нас здесь есть база, есть готовность и желание. Но мы, как Федерация, уже второй год подряд проводя городские соревнования, все отдали на аутсорсинг. И у нас 80% времени освободилось для новых проектов, для развития. И мы вплотную этим занимаемся. Одна из моих задач — искать на проекты целевые средства. Развитие и популяризация футбола подразумевают под собой поиск нового и интересного. Вот, например, в том году ко мне приехали из Москвы. Была задача собрать команды с определенными параметрами и по итогам соревнования создать доказательную базу. По теме влияния акселерации на результаты в детском спорте.
— В детском спорте как дела с акселератами обстоят? Играют же?
— Да, а «малыши» — не играют. Я в свое время так же не играл. Несмотря на то, что я родился весной, был «ранний» — в футболе же все по годам, — так вот, я был «маленький», и мне было сложно. А вот двухметровые акселераты, как правило, играли и давали результат. Мне было сложно конкурировать, прежде всего, в физическом плане. Например, я не мог сдать физические тесты. Важность этого мероприятия, кстати, объяснять не приходится. Результаты, полученные после турнира, могут лечь в основу предложения изменения нормы не годовых, а полугодовых, для проведения соревнований. Изменить нормы для формирования команд не просто по годам, а по полугодиям в детском спорте.
— А у нас какая— то ведется статистика на этот счет?
— Да. Если ее поднять, то получаем: в команде тот игрок, который родился в январе, физически более развит, играет, в основном, на 90 %. Те же ребята, которые родились во втором полугодии, практически не играют. Они физически слабее, не дают результатов. Следовательно, они не интересны.
— Этот факт может лечь в основу того, чтобы поменять эту систему?
— Да. Чтобы команды формировать не по годам, как делят, я уже не знаю, сколько лет. А по полугодиям. Меня еще так «делили» сорок лет назад! Полугодовое деление открывает возможность вот эту вторую часть детей вернуть в спорт! Потому, что никто не хочет сидеть на скамейке запасных. Ну, и зачем им там сидеть!
В итоге мы провели этот турнир. Нами были собраны команды определенного возраста. Потом их посмотрели по биологическому возрасту. Не паспортному. И собрали команды, которые меньше возрастом и больше. Чтобы они еще раз играли друг против друга. Потом посмотрели результаты.
Один из самых ярких результатов есть на фотографии в одной нашей питерской команде. Два пацана, разница биологического возраста — 4 года. И один во-оот такой… (показывает). Немыслимо! И эти результаты, как и мою теорию, все понимают. Тренеры эту информацию используют. А что с этим дальше делать? Вот после этого турнира у нас есть желание, силы и возможности на подобного рода вещи. Ими заниматься и дальше.
«Там, где я нужен, у меня вырастают крылья»
— Ваша карьера очень насыщена. От спорта — до политики. Это результат какой— то продуманной стратегии? Или случайность? Вы всегда думали о том, где конкретно хотелось оказаться?
— Это история замещения «зависимости» (смеется). Как правило, в спорт идут люди, которым необходимо доказывать, привлекать к себе внимание, из-за недостатка этого дома. У которых есть вопросы по дому, по родителям, по вниманию. Мне всегда очень важна была значимость, необходимость. Там, где я нужен, у меня вырастают крылья, появляется энергия. Ровно так же было в политике. Когда футбол в моей жизни закончился, это была проблема. Но в этот момент ко мне обратились с предложением. Мне позвонил однокурсник и предложил: в Ленинградской области, в поселении — выборы депутатов. Нужен человек с именем. Чтобы победить и навести порядок.
— Вы сразу согласились!
— Да, знать не знаю, про что, но сразу согласился. И через два года уже выбрался в Законодательное собрание Ленинградской области . Так и началась моя политическая карьера. Я чувствовал свою необходимость, старался работать на команду.
— У Арнольда Шварценеггера есть книга «Будь нужным: Семь правил жизни». Он определяет этот совет, как главное правило своей жизни. У Вас, похоже, так же!
— Да, похоже на то. Я всегда старался много работать, смотреть, где я буду нужен. Но знаете, удивительная история: когда заканчивался депутатский срок, меня попросили поискать себе замену среди футболистов с именем. Я позвонил практически всем своим знакомым, у всех — вопросы. Зачем? Неудобно! Страшно! В итоге никто не согласился. Я просто поразился такой безынициативности! Я— то думал, тут будет сумасшедшая конкуренция…
— Может Ваши потенциальные преемники испугались новых задач?
— Не знаю, как это можно назвать…возможно, страх, любовь к комфорту.
— Что ж здесь сложного, спортсмен обычно не боится принимать решения?
— Знаете, после профессионального спорта некоторым сложно принимать решения самостоятельно. Спортсмен, он как солдат. Задача клуба — сделать так, чтобы он ни о чем не думал. Только о футболе. Например, на сборах : футболист просыпается с утра, он четко знает расписание на день, что его ждет дальше. Ему надо просто в гостинице дойти до двери массажиста или администратора, где есть полное расписание на весь день. Если спросить у него, что будет через месяц, он вам не ответит и даже не думает об этом. Чем меньше ты думаешь, тем лучше ты бежишь. А после окончания карьеры — раз, и все! Нет этого расписания жизни. Что делать? Все начинают искать, как правило, такую «дверь».
— Алексей, а как было у Вас?
— Я понял, что такой двери не будет, надо идти в другую сторону. Я пошел туда, где ничего не было написано. Заставлял себя, что-то делал...предпринимал шаги.
«Всё, что связано с футболом, у меня было "вопреки", а не благодаря»
— Были какие-то сложности, страхи?
— Ну, а мне нечего, по сути, было терять. У меня карьера так складывалась, что я несколько раз заканчивал с мечтой стать футболистом и начинал все снова. И всё, что связано с футболом, это вообще «вопреки», а не «благодаря».
— Много еще таких было скептиков?
— Да. Я смотрел, как мои партнеры уже подписывали предварительный контракт с «Зенитом». А я пошел уже не в футбол, а просто на улицу. Да, тогда было страшно. Тогда мне нужно было снова пойти в институт. Я ходил, учился. Все начал заново! Потом случай мне помог снова попасть в футбол. Вот эти взлеты и падения — я к ним уже потом спокойно относился.
— В чем был секрет спокойствия?
— Наверное потому, что падал не до самого дна! (смеется)
— Но все же… школа «Смена», такой у Вас юный возраст, и слышать жесткие отказы. Откуда нашли силы?
— Ну да. Поначалу было тяжело. Во-первых, это большое разочарование и удар. Потому что мне, как уже говорил, было важно, чтобы я был нужен, востребован. А тут мне говорят «нет». Ты в это не веришь. Спортивная школа олимпийского резерва. Я там учился два года. Оставался, по-моему, последний класс, одиннадцатый. В этом классе многие уже имели предварительный контракт с «Зенитом». И мне после сбора и турнира в мае говорят: не приходи больше, ничего не получится. И я вот эти два месяца вообще не понимал, что делать.
Я не пошел в школу обратно, а, как я помню, пришел первого сентября и стал в ряды опять со всеми. Меня никто не выгнал, я так и остался. И тот год последний, он мне очень много дал в футбольном развитии. Я сам сейчас вспоминаю, что, благодаря этому году, у меня что-то заложилось действительно футбольное. Сейчас я объективно вижу, что да, я был тогда слаб. Я, наверное, хотел больше всех. Но был очень слабый.
«Мне помогло то, что кроме футбола у меня больше ничего не было»
— Алексей, не отстану с этим вопросом. Что помогло пережить такие эмоции?
— Мне помогло то, что, фактически, кроме футбола у меня больше ничего не было. У меня и дома были свои вопросы, и в школе я особо не учился. У меня везде был футбол. Я не знал даже, куда на улицу ходить, где люди гуляют, что там делать.
— «Игонин жил футболом.» Так о Вас писали во многих газетах.
— Да, уже в третий раз подчеркну: это был вопрос замещения. Мама, когда меня наказывала, понимала, что ничего не работает…
— Футбол забирала?
— Да, она не пускала меня на тренировку. Я вспоминаю момент, когда я спрятал сумку внизу, в подвале дома, вышел как бы «погулять». Она меня застукала с этой сумкой. Я хорошенько получил! (смеется). А в период, когда футбола вроде как не было… Я тогда пошел учиться в Университет имени П.Ф. Лесгафта. Понятно, что там ты не станешь профессиональным футболистом. Мы с другом тогда играли просто «за мужиков» на чемпионате города.
— Как это было?
— Яркие такие истории! как-то мы играем… И во время игры я замечаю: сильный запах леденцов, такая сладость в воздухе! Мы с ребятами бегали, не понимали: что такое? Потом присмотрелись. Соперником была команда…. то ли кексы, то ли торты делали…У них стоял во-оот такой таз на скамейке запасных! С водкой, залит. И они туда эту эссенцию леденцов налили! Они подбегали и оттуда черпали! (смеется)
— Долго длился этот несладкий для Вас период?
— Года полтора-два. Футбол был, но да — вот в таком состоянии. Наверное, благодаря этому я потом как-то (опять же, случайно!) оказался в большой игре.
—А хотелось к черту «все бросить», раз все так шло?
— Никогда. Во время карьеры были, конечно разочарования и в себе, и в тренере. Но как можно бросить? Если у тебя больше нет ничего? Я даже телевизор купил только на первую зарплату. Все мои знакомые были футболисты, игроки. Я и на выпускной свой не пошел. Что там делать? Мне он был не интересен. Сейчас все рассказывают, что я потерял детство. Не знаю. Я ни о чем не жалею. Я ж говорю: главная задача для футболиста — ничего лишнего не знать! (смеется)
— Как мотивировать себя тому, кто хочет сдаться в трудные жизненные минуты?
— Если тебе 6 или 7 лет, сложно не сломаться. Но вот я сейчас думаю: ты вот слушаешь старшего… нашел значимую личность. Думаешь: ну, все. А сейчас я понимаю, так старший тоже ошибался! Чего-то не понимал или не знал. Когда я вырос, у меня была персональная карьера, я осознал этот момент. Вот у меня болит колено, иду к доктору. Он: у тебя проблема с крестообразной связкой. Нужен перерыв на полгода. Я решаю, что этот врач мне не подходит, иду к другому. Второй говорит то же самое. Иду к третьему. А он мне предлагает что-то попробовать, полечиться.
Я нахожу своего врача. Сам себя мотивирую и успокаиваю. Лечусь. Проходит месяц. Играю еще полтора года. И порвал связки все— таки. Дорвал! Но эти полтора года многое мне дали в карьере. Потом я мог себе позволить полгода спокойно лечиться. То есть да, «взрослые» — они тоже могут ошибаться! Я слушал себя поэтому в первую очередь.
«Если уровень есть, пусть футболист идет и доказывает»
— Хорошо, первый рецепт успеха записали!
— А второе...я был очень зависим, как и все в спорте, от чужой оценки. По сути, за оценку ты и рубишься. И вот сейчас реформой я хочу от этого уйти, нивелировать оценку, основанную на результате. Потому, что очень много детей, которые приходят, получают плохие оценки, а не удовольствие. Но они именно удовольствие в детстве от игры должны получать! Тогда они побегут и сделают намного больше. А если они получают оценку, зачастую некомпетентную, многие уходят из этого футбола. Вот вам второй «секрет»: надо любить свое дело!
— Что родителям стоит делать в такой момент?
— Они в этой части должны быть компетентными. А у нас, как правило, что? Отдал ребенка, он там бегает где-то. Но хоть какие-то азы родителям надо понимать.
— В чем основная ошибка современного родителя?
— Психология. Надо выбирать не команду, не футболку…У нас ведь родители, которые или «все знают», хотя сами никогда не играли. Либо те, кто вообще не вмешиваются. Хотя им стоит хотя бы пару книг основных прочесть. Чтобы понимать, что говорит тренер. Сколько было таких моментов, когда подходят родители и говорят: сына моего надо в «Зенит», в Академию. Он молодец! Я отвечаю: подождите. Давайте я узнаю у вашего тренера, молодец ли он. Только он скажет адекватно. Если ребенок не готов, я его запихивать не буду. А если уровень есть, пусть он придет и доказывает. Если он не способен, я даже ничего не буду говорить.
— Родители сами не понимают этих моментов?
— Не всегда. Есть, конечно, адекватные родители. Они понимают, что ребенок так может закончить с футболом. Вот так хороший знакомый попросил устроить ребенка в Академию. Его посмотрели, но взяли только во второй состав. Может, он подтянется, дали время. Сначала он бегал в атаке, потом стал в ворота. А по факту через два года ушел из Академии в команду ниже уровнем. Играл и получал удовольствие. Сейчас вырос и учится, любит футбол.
— Можно тогда родителям посоветовать именно об удовольствии ребенка думать? Не о том, в каких бутсах парень бегает или сколько денег в него вложили?
— Да, это тоже проблема! Не с того начинают. Спорт — это ведь не только про то, что надо стать чемпионом или играть в «Зените». Это же — часть воспитания характера. У нас недавно было ток— шоу, задавали вопросы. Я отвечал: все, что сейчас происходит — то, что дети меньше на улицах играют, сидят в компьютерах — они это делают из-за нас! Мы им покупаем эти компьютеры! Когда я был еще депутатом, на нашей территории открылся новый огромный стадион. Мы с главой администрации говорили о том, что он любит футбол, хочет его развития…
— Что для этого решили сделать?
— Вот пример: Константин Лепехин. Футболист Молодежной сборной России по футболу, заслуженный мастер спорта — собрал команду ребят в спортшколе, начал ее готовить… Через пару недель мне звонят и говорят: ваш тренер наорал на пацана! Это — проблема. Я позвонил Косте. Спросил, в чем дело? Он мне отвечает: на тренировку, на которой должно быть восемнадцать человек, пришли всего четыре! На вопрос родителям, в чем дело, был ответ, что они не отпустили на тренировку ребят из-за дождя! Вот так мы воспитываем характер и умение работать с родителями. Больше всего в такой ситуации страдают дети. У них формируется отношение к вещам. Еще отдельная больная тема — как все сейчас мечтают зарабатывать кучи денег.
— Вы сейчас не только о родителях, но и об учреждениях?
— Знаете, есть государственные школы, а есть частные. И вот они набирают 4-летних карапузов, дают им мячик, а потом у них турниры…на которые собираются деньги. Всем шарики, призы. Праздник! А потом дети приходят к нам и за седьмое место не получают медаль! И они такие: а где медаль? Им уже просто так не интересно, атрофировано все. Вся эта история — мы сейчас начинаем с ней бороться.
— Как «вылечить» эту систему?
— Начать с родителей. Ребенок занимается с правильным тренером полтора часа, а остальное время проводит с мамой и папой, которые говорят, что дождь — это плохо…
«Бышовец нас терпел и по-своему продолжал действовать»
— Кстати о тренерах. Вот в вашей истории когда появился А.Ф. Бышовец, сделал перестановки — и у Вас взлет!
— На него и тогда летело, и еще летит. Он, говорят, самодур, и все такое. Да, он пришел, я поехал вместе с ними. Первый мой сбор вообще за границу с командой. Мы приехали, там два дня выходных. Даже деньги нам дали суточные! И мы убегаем с этой гостиницы в город, по магазинам, купить какие-то вещи. А он нам: стоп! Сели все в автобус. Сейчас — два часа экскурсия, потом идете, куда хотите!
— Как футболисты реагировали на такие ограничения?
— Уже точно не помню, но конечно возмущались. Мол, кому это надо? Скукотища! Я уже, кстати, даже не помню, что купил. Но запомнилась сама поездка. Помню во всю стену нарисованного Зидана. Анатолий Федорович, конечно, нас терпел и по-своему продолжал действовать.
— Тренер же тоже полностью зависимый человек!
— Конечно. Мы теперь на жалобу родителя на тренера реагируем. А наоборот — нельзя. То есть, теперь мы ориентированы на клиента. Хотя он ни в математике, ни в футболе не компетентен. Но его слово должно учитываться. Была тут история: как-то звонят, говорят, мол, один тренер матом на девочку сорвался из соседней команды. Я сразу отреагировал: мы его разнесем. В ответ слышу — а он из «Единой России». Ну и что, говорю! Такие не должны работать в профессии.
Отчасти мне повезло, что у меня есть отношение и к политике, и к администрации, и в футболе. И мы с командой можем решать вопросы на глубоком уровне, с разных сторон. Даже если меня в Федерации в будущем не будет, хотелось бы, чтобы люди понимали, как все можно сделать еще лучше. И с нами хотят сотрудничать, потому, что я открыто говорю: есть такая— то классная программа. Давайте партнериться. А все обычно просят денег.
— С Сулейманом Керимовым поддерживаете связь?
— Нет. Но я до сих пор вспоминаю, как они сами поддерживают друг друга. Одна из первых наших встреч была, когда мы сидели за общим столом у него дома — он практиковал такие встречи с командой…
— Все 30 человек приходили?
— Да. Я тогда только пришел в «Анжи». А он интересуется: Алексей, как дела, как тренировки? Я удивился. Думал, он и не знает, кто я. Не должен знать! Вот такой он. Классный. У меня был весной день рождения. Звонят: это «Газпром нефть». Думаю: долги по газу, что ли? (смеется). Отвечают, что будет говорить Александр Дюков, председатель правления. Он говорит. Поздравляет меня с праздником! И в конце спрашивает: Алексей, чем помочь?
«Когда в "Зените" сказали, что не подхожу, я решил — буду доказывать!»
— Помнят! Все было не зря! Алексей, а помните момент ухода из «Зенита». Было ведь трудно. Как справились?
— Плохо себя чувствовал. Это было сложно для меня. Только время помогло.
— Все переживали самостоятельно?
— Конечно. У меня вопрос: поделиться с кем-то? Но зачем близкому грузить голову? Сейчас я читаю психологию, пытаюсь разобраться. Там говорят, так делать не правильно. Но у меня — так! Максимум — выслушать практические рекомендации, чтобы травму вылечить. А с «Зенитом» в какой— то момент я это отрицал, не верил, обижался. Хотя на самом деле, если бы я действительно понимал ситуацию… мне важно было сделать по-другому. В тот момент, когда мне в «Зените» сказали, что ты не подходишь, я решил — буду доказывать!
— Похоже на юношеский максимализм!
— Да, хотя мне уже много лет было. В итоге я доказал: стал в тех условиях выходить на замену. Это была победа. Тренер сказал: я тебя не хочу видеть, чтобы тебя здесь не было! А я — с надеждой. Мне говорят: вообще, ты молодец! Но контракт заканчивался. У нас игра. Занимаем, кажется, второе место, меня благодарят. Мол, спасибо, Алексею, но он — больше не с нами…
— Как Вы себя почувствовали в тот момент?
— Это были полгода не то, что самоунижения... но они пошли насмарку. А у меня было предложение, я мог уйти в «Динамо». Все предложения ушли, я приехал домой. Никто не пишет, ничего никому не нужно. И мне звонит Анатолий Федорович Бышовец. Говорит, тебе надо набрать кондицию. «Ты не готов, ты — после травмы. Я предлагаю тебе поехать к тренеру на Украину, который сначала тебя восстановит, а потом с тех позиций ищи команду», — были его слова.
— Вы последовали совету?
— Я поехал к тренеру. Причем не знал, где этот «Черноморец», где они там и что. Анатолий Федорович был прав. Сам спортсмен не может себя оценить объективно. Плюс, с возрастом футболисты не замечают, как здоровье уходит. И обижаются на тренера. Я еще когда в «Анжи» пришел, удивился, чего я не играю? Стал бегать, снова всем доказывать. Потом понял, что я в этой части не помогаю команде. Есть атмосфера, а я обижен, ни с кем не разговариваю. В какой-то момент я подошел к тренеру и признался, что я понял — я не тяну. Давайте я буду на той позиции, где я есть сейчас, делать что-то полезное для команды. В «Анжи» было много народу: целая команда основных и команда резервистов…
— Знаю, что у Гаджи Муслимовича часто проходили тренировки команда на команду?
— Да. И мы сформированной командой ка-аак начали обыгрывать Роберто Карлоса и так далее, на тренировках играли в полную. Через какой— то момент я уже начал попадать в состав, где-то на замену выходить. Набрал форму, стал полезен команде. Но по сути, я считаю, в «Анжи» я просто был рядом.
— Зато о Вас всегда говорили — «самый скромный российский футболист». В 22 года попасть в национальную сборную России! Какие были ощущения?
— Да какие там ощущения…страх! Приезжаешь, видишь там таких людей…По сути была история: в какой— то момент я заиграл. А.Ф. Бышовец понимал, как меня правильно использовать. Он меня учил отдавать простые передачи, набивать мяч. «Как это умеют люди делать в 9 лет? Ты не умеешь. Давай!». Оставался со мной тренироваться. Я учился снова играть в футбол. В какой— то момент я начал играть и получаю вызов в юношескую сборную чемпионата Европы. И для меня это был шок. Я два года назад играл с мужиками, где была эта штука с эссенцией! И вот тренер вызывает и говорит: у нас важные матчи, я тебя не отпускаю. Ты работай, все будет нормально, я вижу, что все получится
А я понимаю, блин, может закончиться завтра эта сказка. Это было весной. А он становится главным тренером и вызывает меня в сборную. Я не знаю, возможно, это была компенсация от судьбы. Насколько я был готов играть на тот момент с Карпиным?... Плюс, на тот момент мне нужна была операция, я ее постоянно откладывал. Все было через боль, уколы. Я ее хотел в перерыве сделать Но не мог, потому что были сборные вызовы. Я еще какой-то полубольной, подбитый был, никого не знаю. И эта атмосфера в сборной, там приезжают звезды. Карпин, люди из Испании, Загалло. Они приезжают, всем — в кайф! А я сижу напряженный. Думаю, сейчас по ноге кому- нибудь дам. Потом полтора миллиона евро на меня повесят (улыбается)
Прогнозы и ставки на чемпионат России по футболу
— То есть, не то, что гордость или удовольствие, но стресс?
— Конечно. Я это расценивал как компенсацию. Я видел, как они играют. Это объективно: я еще учусь мяч подавать, а люди у меня на глазах такое вытворяют. Еще смеются, все успевают. Ну и потом, это же продлилось недолго.
«Я посмотрел, как Ривалдо играет. Инопланетяне!»
— А поездка в Бразилию?
— Там «звёздочка» и появиться не могла. Я посмотрел, как Ривалдо играет. Что это? Инопланетяне! Где мой «потолок», я тогда не знал. Я постоянно в матчах играл против Сергея Семака, против Владислава Радимова, против, по сути, самого лучшего техничного соперника.
— Что советовал Ваш тренер?
— Анатолий Федорович говорил: мяч отбирай и отдай Куликову, а потом отдыхай. Я старался выполнить именно эту задачу, а потом она становилась больше. Это было понятно и просто. Сейчас я играю за сборную Правительства. Они мне: о, Леха, а что ты там не обыграл? Я могу и отобрать, и забить, и передачу дать креативную. Но говорю: мои умения не бесконечны. Я себя более объективно уже оцениваю.
— Алексей, вопрос, который постоянно крутится в сфере. О том, что происходит сейчас с футболом и что мешает нашим играть? Обилие легионеров, материальная перекормленность? Отсутствие моральной и философской составляющей?
— Да много всего. Возьмем период 90-х. Это был провал полнейший. Мы сейчас только начинаем раскачиваться. В футболе — то же самое. Момент упущен полностью. Раньше тренер берет конспект Лобановского, и понеслась. Потом это перестало работать. А Европа пошла дальше.
— Европа же тренировала по нашим учебникам?
— Да, но эта школа должна как-то развиваться. Пошла история урбанизации. А мы как были, так и остались. Образования тренерского нет. И одно дело, когда ты работаешь за 30-40 тысяч, ты молодой, и ты — фанат. Тебе 20 лет, ты думаешь, что ты перевернешь мир, получаешь удовольствие. Потом уже ты не можешь за эти деньги работать. Другие наоборот: больше зарабатывают деньги, чем дают результат. Приходится так же жить сегодняшним днем, не понимая, что дальше, и тебя эти условия по сути заставляют так заниматься.
— Нужна тренерская школа — это раз.
— Да. Потом ведем разговоры: поля, условия, которые не соответствуют уровню. Хотя у меня всё равно другая философия. Грамотный тренер, образованный, может с одним мячом 20 человек чему-то научить. У нас тут было празднование, 25 лет, когда мы выиграли Кубок, сидели на «Газпром Арене». Там показывают картинку: столько было воды. Все спрашивают: как вы играли?! Так мы и тренировались в таких полях. Я потом учился на зеленом поле нормально отдавать эту передачу. Мы были к этому совершенно готовы.
Еще сейчас, к вопросу о кадрах и обучении детей, перевоспитании взрослых… Нам говорят: нас нет в еврокубках, нас оттуда убрали, поэтому мы сейчас займемся русским футболом!
«Надо взять несколько поколений и начать их правильно учить»
— Разве это возможно? Быстро все перестроить?
— Нет конечно. Надо взять несколько поколений и начать их правильно учить. Сначала надо тренеров всех обучить. И мне говорят: вот у вас реформа. Когда результаты? Ну, если мы все сделали правильно, где-то через лет десять. Это хорошо, что сейчас многие клубы, например, Академия «Зенит», сама пытается все делать. Выстраивает систему.
Сейчас на сайте РФС можно скачать себе программу тренировок, есть нужная информация. Они помогают деньгами, происходят различные турниры и вещи, которые сам клуб не может себе позволить сделать. Есть модель, есть программа. Еще, появляется программа анализа игр, чем мы занимаемся сами по себе. Они начинают это внедрять.
— А что касается обучения тренеров, какие самые свежие тенденции?
— Я когда с карьерой футболиста закончил, думал, пойду тоже учиться. Пришел в учреждение. Сидят люди, идет одно из занятий. Уже четвертое из десяти. Потом ты получаешь категорию. И вот эта информация, которую там давали… та же разминка, которая там была: ты побегал, колени поднимаешь секунд 10 — и все! Я в шоке: и эти люди отсюда уже с лицензией поедут… гробить просто других!
— То есть, не было обучения, по сути? Не говоря уже о местных аналогах «Аякса»?
— Именно. И сейчас РФС все это забрала в свои руки, чтобы это было под контролем. Потому, что вот такие «лицензии» кому-то розданы, и что люди с ними делают? Это неконтролируемо. И потом мы ждем великие результаты.
— Почему бы тогда не взять звезд прошлого и не поставить их тренировать?
— А они что, умеют? Я вот не пошел изначально, потому, что понимал: я — не тренер. Я помню тренировки, которые у меня были в «Зените». Но вот тут ребенку — 6 лет, и у него другие должны быть тренировки. Плюс, важна медицинская часть. Откуда я ее знаю? Я бы мог прийти в клуб и сказать: у меня имя, берите меня! Меня бы взяли. Но что дальше? Или ты учишься и понимаешь весь процесс, или лучше туда не лезть.
— У Вас всегда было такое видение этого вопроса?
— Еще года 22 назад мы сидели с Виталием Мутко, рассуждали. Он говорил: я тебя вижу не в спортивном костюме. Не знаю, почему! Я хотел быть, как он. Он был для меня значимым. Еще тогда думал, что хотелось что-то решать, влиять на что-то. Как говорил, для меня именно результат — очень важен. Если я берусь помочь кому— то, я полностью включаюсь. Если не получается, я собой очень недоволен. Анализирую: не хватило компетенции, веса…
Помню, одна из первых игр сборной Правительства, в которой я участвовал. Делаем ее, придумываем. Говорю: давайте ее сделаем благотворительной? В итоге мы собрали 200 тысяч и отправили одному конкретному ребенку. Также мы нашли спонсоров, которые делали банкет. А самое интересное, я потом узнаю, что в одной из церквей провели свет — за счёт разговора, который прошёл там, а люди 4 года не могли его провести и сделать!
— Понимаю Ваш кайф: делать добрые дела!
— Да, я от этого удовольствие получаю. Недавно я встречался с главой Фрунзенского района, Константином Серовым. Дело в том, что у нас есть колясочки, которые играют в футбол. Они там тренируются, у них там есть база, склад. Они ко мне обратились за помощью. Нам, говорят, в этом районе удобно. И вот решить надо было вопрос не материально. Я с Константином Николаевичем пообщался. Он дал согласие. Поможем! И от этого да, кайфуешь. Что получилось.
«Нам нужно не количество игроков, а качество»
— Как Вы считаете, надо ли вводить жесткий лимит на легионеров?
— Я только «за». Он вообще есть. Есть лимит легионеров, но нужны противовесы. Пока у нас не будет количества футболистов, внутренней конкуренции, лимит играет плохо. Можно вспомнить, когда я в «Анжи» был, и ввели эту историю. Что свой молодой воспитанник должен быть в составе, который никогда может быть не выйдет на замену, но он должен быть в этих 16. И у нас там были хорошие премиальные. Эти молодые сидели, блин. Их по очереди ставили туда, они бабки получали, и все!
С одной стороны, идея здравая, а что толку? Он все равно не играет. Клубам это плохо. У них на одного игрока меньше в замене. Сейчас я понимаю, что лимит — это как помидоры. Мы не можем в Ленинградской области их просто так выращивать. Значит, надо строить парник!
— Много парников?
— В том и дело, все не заставишь этими парниками…Надо научиться делать так, чтобы они сами росли. Опять же, конкуренция, лимит. Получается, у кого больше денег, тот, по сути, может стать победителем. Это отчасти как покупка результатов. Лимит — сдерживает, fair play — сдерживает. Мы много таких вещей аккуратно выстраиваем. Сертификации полей, категоризацию команд, еще что-то. Мы ставим какие-то условия, мы надеемся, что они адекватные и приведут к результату в будущем. Без этого никак, на мой взгляд.
— А у клубов, в свою очередь, какое к этому отношение?
— Клубы как-то надо направлять, подсказывать. Наши видят, что мы целыми днями об этом думаем.
— Алексей, если б не стали футболистом, то кем?
— Краснодеревщиком! (смеется) В какой— то момент я жил в Сочи, встретился с отцом. Мне было лет 16. Он мне сказал: я тебя могу устроить краснодеревщиком, там хорошо зарабатывают. В тот момент мы с другом готовились к поступлению в институт. Нужны были деньги. Мы устроились в детский сад дворниками.
— Долго там проработали?
— Один день. Потому, что потом появилось предложение, связанное с командой. Сначала мини-футбольной. Там пошли какие-то деньги. Если бы не появилось, может быть, я бы после дворника в краснодеревщики пошел. Отец мне говорил: не надо ничего бояться. Бери голову в руки. Завтра я тебе куплю сотку газет, иди в метро, продавай! Потом, правда, мы оба с этой темы съехали (смеется).
— Давайте зафиналим это интервью планами на будущее? Что Федерация интересного наметила?
— У нас есть основная идея, которую мы транслируем. Мне важно, чтобы ее прочитали родители. Сейчас мы имеем факт: результат, которого добивается команда, — не так значим. Есть три проблемы, почему у нас плохи дела с подготовкой спортивного резерва. Требование результата в детском спорте — это совсем другая философия. То есть, нам там не нужна победа. Нам нужно научить индивидуума, одного человека, играть в футбол. А не всей командой забить этот гол. Это будет потом. Обученные игроки добиваются результата определенным методом. Это уже тактика. Но игрок должен уметь все. Здесь же тебя ориентируют на какую— то определенную цель. И это, безусловно, мешает работе.
— Как Вы и Федерация меняете эту ситуацию?
— Во-первых, мы собираем доказательную базу. Во-вторых, мы сейчас провели первую рабочую группу, чтобы это пошло в изменение спортивного закона. Потому, что все это заканчивается там. Все идеи, предложения здесь — упираются в деньги, зарплаты тренеров. Их зарплата зависит от результата, во многом. Мы хотим немножко разбавить эту историю и добавить еще критерий. Тогда многие облегченно вздохнут.
— Сейчас как выглядит вся эта история?
— Родители приводят ребенка в команду, которая выигрывает, забивает, там — первые места. Но посмотрите по статистике, кого они подготовили? Что это первое место сейчас? Команда, которую набрали в 7 лет и она выиграла четыре чемпионата города — все эти 15 человек завтра не придут в «Зенит». Дай Бог, один!
— Статистика что говорит?
— Полтора-два процента дальше пойдут. А не те 15 человек, которые сейчас забили голы и потом отбились. Они не станут профессионалами. Станут ими не те, кто был молодец. А те, кто научился играть!
— Если брать примеры самых успешных футбольных школ мира, там так же?
— Конечно. Это не наша идея. Есть страны, где запрещают играть головой до 12 лет. Потому, что из-за этого проблемы будут. Потом — пожалуйста. Но не надо людям так рано бить головой.
— Истинный футболист скажет, что это важно!
— Да. Но все ли дети ими станут? Били головой все, конечно. И я — тоже. (смеется). Поэтому здесь можно много спорить, но это очень здравая мысль. Мы как-то должны её донести, чтобы услышали. Чтобы было нужно не количество, как сейчас. А качество.
