Лыжник Александр Легков, уступив на финише дуатлона не только золотую, но и вообще любую медаль, после гонки вполне мог оправдать неудачу тем, что не до конца выздоровел, бежал с полным носом соплей, а еще тем, что соперники-подлюки пакостили ему на трассе, и еще тем, что что-то не так было со смазкой и погодой…
Вместо этого лыжник Легков честно сказал, что немного просчитался, когда попер в отрыв, утащив за собой слишком много преследователей, потом признал, что финиширует он слабенько и поэтому, не добившись преимущества на дистанции, вряд ли имел шансы на победу, и заключил: извините, что так получилось – четвертое место, без медали.
Знаете ли, после этого мне очень неловко за предложение, высказанное в одной из прошлых колонок, принудительно устраивать проигравшим спортсменам и, конкретно, Легкову фотосессию в стиле «ню». Ибо после таких оценок своей неудачи Александр для меня, в моральном отношении, призер этой гонки. Поэтому я отказываюсь впредь от каких-либо поползновений высмеивать Легкова. Он – мужик.
Но есть и противоположные примеры. Вот, скажем, конькобежец Лобков. Он, по его же собственным словам, ехал за медалью. Но вместо того чтобы заниматься прямыми обязанностями – бежать на коньках по скользкому льду, конькобежец Лобков возомнил себя судией и решил, что его сопернику должны выписать фальстарт. А когда понял, что фальстарта не будет, ехать за медалью было уже поздно.
Ситуация в точности напомнила два поражения футбольной сборной СССР на чемпионатах мира в Мексике. В 1970 году на 117-й минуте четвертьфинальной встречи с Уругваем арбитр не заметил, как мяч покинул поле, но советские защитники остановились и принялись семафорить, мол, ушел же мяч, а уругвайцы продолжили играть и забили гол. Уругвай вышел в полуфинал, а наши, естественно, обвинили в собственном поражении судью. Предпочитая помалкивать о том, что сами в тот день играли крайне скверно и за 117 минут практически не угрожали уругвайским воротам.
В 86-м поражение от сборной Бельгии вновь свалили на судью, который засчитал два гола из положения «вне игры». О том, что всего сборная СССР в тот день пропустила четыре мяча, ее оборона напоминала проходной двор, да и вообще команда выглядела неважнецки, так как уже прошла пик формы, и ее лидеры настолько устали, что даже не смогли доиграть матч до конца, старались не упоминать.
Конькобежец Лобков не отступил от традиций валить все на судей. Но он пошел дальше. Оказалось, что для него, замечательного и красивого, всего такого чемпионистого, никто ничего не делал. Травмы не лечили, коньками не снабжали, тренера не подыскивали, денег, чтобы на Кубок мира сгонять, не давали. Поэтому то, что он вообще доехал до Ванкувера и защищал там честь России – уже подвиг.
Мне почему-то сразу вспомнился рассказ приятеля о том, как в середине голодных 90-х под его окном во дворе на клочке льда, неровного, кое-как залитого, тренировался конькобежец Клевченя. Тренировался, как придется, чтобы только попасть на Олимпиаду в Лиллехаммер. Попал. Поехал туда из нищей страны, к названию которой тогда еще очень сложно было привыкнуть, практически за свой счет. И завоевал серебро на 500-метровке и бронзу на тысяче. Не кивая ни на судей, ни на федерацию, ни на государство, ни на кого.
Видимо, конькобежец Лобков об этом не знает. Хотя мог бы поинтересоваться у тренера сборной России Клевчени о том, как готовятся к Олимпиаде и выигрывают на ней медали настоящие мужики.
О клиническом случае с Плющенко я и говорить не хочу. Во-первых, потому что у каждого из здешних «колоночников» есть своя делянка и фигурное катание находится на «чужой территории», а я не Паниковский и нарушать конвенцию не хочу. А во-вторых, сама ситуация настолько мерзейшая, с этими идиотскими протестами, вызовами на дуэль и маячащей вокруг тенью Яны Рудковской, что мне противно об нее пачкаться.
Тем более что суть этой колонки я и так уже раскрыл.
