— Когда я стал чемпионом мира, то мне было 35. Защитил пояс свой в 36 лет. Мастером спорта я стал в 26. В принципе, это довольно поздние цифры. По поводу двух своих последних боев могу сказать, что они были очень тяжелыми. На тот момент я переболел коронавирусом и мой функционал просел на 50 процентов.
Ранее мог боксировать 10-12 раундов с соперником на 10 лет моложе, как это было в 2018-м. Но вот в прошлом году я себя не узнал. Мне было очень тяжело. Сев в перерыве на скамейку после 4-го раунда, я понял, что сил у меня уже просто нет. Далее продолжал бой, что называется, воспитывая в себе волю. Вот таких поединков у меня было 2. В одном из них я одержал победу, но ощущал себя очень тяжело.
— Расскажите, как восстанавливаетесь после тяжелых боев и тренировок?
— Как восстанавливался? Да никак…Несколько дней не тренировался и ждал пока заживают ссадины и рассечения. А потом все, как обычно. Приступал к тренировочному процессу. Я занимаюсь практически каждый день. Это если нет каких-то разъездов и у меня стандартный график. Обычно, в моей жизни 5 тренировочных дней на неделе.
— Многие гимнасты заканчивают в 25, футболисты — в 30 лет. А в мире единоборств в последнее время стало успешно выступать все больше возрастных спортсменов, которым уже за 35.
— А, может быть, это и есть нормальное время для мужчин? Наверное, кто-то просто очень рано завязывает со спортом? Мне кажется, что над этим стоит подумать…
В гимнастике мастеров спорта многие получают до наступления совершеннолетия. Но в бокс и смешанные единоборства могут перейти и в 25, и в 27, и в 30 лет. Кто-то может начать тренироваться поздно, как было со мной. Я стал заниматься боксом за полтора года до того, как пошел в армию. Тогда мне было около 17-18 лет. 2 года я служил в армии.
Затем вернулся и в 21 продолжил заниматься боксом. Поэтому у меня так и получилось, что мастером спорта я стал в 26 лет, а чемпионом мира в 35. Мне, кажется, что это ни с чем не связано. Сейчас все хотят заниматься и выступать. Но и нужно исходить из того, насколько твой организм истощен и какие есть травмы. Если у тебя не было серьезных повреждений, есть силы и желание, то почему бы и нет?
— Насколько сильно молодой боксер отличается от возрастного в плане психологии?
— Я думаю, что у боксера, который постарше, больше уверенности в себе. У него есть солидный опыт. Он уже может где-то терпеть. Но так происходит далеко не всегда. Бывает, что молодые боксеры выходят на ринг и побеждают опытных соперников. Тут индивидуальный подход. Все зависит от того, у кого какая психика. Бывает, что переживают не только молодые боксеры, но и уже более опытные.
— Некоторые спортсмены утверждают, что карьера может длиться чуть ли не всю жизнь, ведь помимо профессиональных турниров есть и любительские. В боксе может быть подобное?
— Да, я с этим согласен, но так может получится не у всех. Есть ребята, которые бросили спорт и в итоге набирают по 20-30 килограмм лишнего веса и мучаются потом. В моем случае будет так: когда завершу выступления, то все равно буду чем-то заниматься. Вот сейчас у меня 5 тренировок в неделю. Это при том условии, что не намечаются никакие бои. Для меня бокс — это образ жизни.
Еще я очень люблю бегать. Спорт всегда со мной. Если не буду боксировать, то буду бегать. Если не бегать, то что-то другое. В общем, всегда буду вести активный образ жизни. У меня сейчас подрастают 2 сына. Им же надо брать с кого-то пример? Если сяду на диване смотреть сериалы, то они будут повторять за мной.
— У вас за плечами 32 поединка в профессиональном боксе. Как думаете, это много или мало?
— Я думаю, что это немного и немало. Это что-то среднее. Вопрос в другом. Вообще может быть и 50 поединков, но если не было в карьере боя за титул чемпиона мира… Вот именно от этого нужно отталкиваться. Каждый боксер стремится к тому, чтобы стать чемпионом мира. У любого есть такое желание. Но профессиональный бокс очень серьезен.
Здесь должно быть много факторов, чтобы ты вышел на титульный бой. У некоторых самых перспективных бойцов такого в карьере может и не произойти. Профессиональный бокс — это работа. Если у тебя появилась возможность выйти на бой за пояс чемпиона мира или за какой-либо региональный титул, то ты должен быть к этому готов. И тот, кто ведет себя неподобающе, может эту возможность упустить.
Здесь, как боксер обязан быть стабилен, так и менеджер тоже должен быть сильным. К примеру, у слабых промоутеров 10-15 спортсменов на протяжении нескольких лет боксируют только за региональный титул. Почему так происходит? Потому что промоутер не может вывести боксера на бой за титул чемпиона мира. Поэтому и говорю, что здесь очень много факторов.
У всех не получится стать чемпионами мира, так как в боксе невероятное количество составляющих. И вот если вернуться ко мне, то повторюсь, что провел боев немного и немало. Но я добился цели. Мне удалось стать чемпионом мира и сделать историю. Я этим не хвалюсь, но о таком даже и не мечтал. Свои пояса повешу на стенку и надеюсь, что мои дети будут гордиться своим отцом.
— Кого из своих оппонентов вы считаете самым неудобным соперником?
— Самые неудобные бои те, которые ты проиграл. К примеру, поражение от Индонго — это дело случая и небольшая часть удачи. Вот Джулиусу тогда повезло, а мне не очень и поэтому он победил. Моя ошибка заключалась в том, что после защиты с японским боксером (Кеита Обара) нужно было отдохнуть.
Но я сразу начал новый сбор и стал готовиться к добровольной защите с Джулиусом Индонго. В итоге наелся и провалился в яму. Поэтому и не увидел этот “детский” удар (так говорится на боксерском языке). Когда я был в статусе чемпиона мира, то у нас был диалог с таким боксером, как Теренс Кроуфорд.
Его команда испытывала ко мне интерес и наши промоутеры общались между собой. Но в итоге не сошлись в условиях, и мы от этого боя отказались. Вот Кроуфорд — это один из самых талантливых боксеров, которые сейчас выступают. Если бы этот бой состоялся, то даже не знаю за счет чего я бы мог у него выиграть.
Кроуфорд реально очень крутой. Он меняет стойки, чувствует дистанцию, когда надо может ударить. Думаю, что с ним бой был бы для меня очень неудобным. Наверное, я бы имел шанс на победу только в том случае, если бы где-то очень хорошо попал.
— Кто, по вашему мнению, является самым великим боксером?
— Я бы не стал заострять внимание на ком-то одном. Есть много великих звездных боксеров. Общепризнанные — это Али, Тайсон и некоторые другие. Вот для меня кумир — это Александр Поветкин. Он молодец не только в боксе, но и в жизни. Александр подает всем хороший пример. Есть и другие выдающиеся боксеры.
У нас в России очень много “материала” (материал — это перспективные бойцы на боксерском языке — прим. ред.), но с ним нужно работать. Необходимо создавать подходящие условия. Тогда и русских чемпионов будет больше, чем есть сейчас. Нужен сильный промоутер, который их сможет вывести. К примеру, я по воле случая попал в команду к лучшим, где были Александр Поветкин, Денис Лебедев, Григорий Дрозд.
И мы там и стали чемпионами, где во главе команды стоял Андрей Михайлович Рябинский. Он использовал любую возможность. Будь это другой промоутер, как был у меня в Германии, я бы так и остался боксировать непонятно с кем. Кто денег дал бы с тем и ставили. В Германии я и начинал свою карьеру.
У них такой подход. Помню, как меня поставили на титульный бой за пояс чемпиона Европы WBO с Поляком, у которого в активе было уже 50 поединков. По сути, промоутеры тогда продали меня. Правда получилось не так, как многие хотели, ведь я тогда нокаутировал своего соперника. В итоге от этих промоутеров пришлось уехать, потому что они не выполняли условия контракта даже на 40 процентов.
— Многие виды спорта меняют правила, чтобы привлекать новую аудиторию, становиться более динамичными. Нужно ли что-то менять в боксе?
— В боксе ничего не нужно менять. Но у меня есть одно пожелание. Хотелось, чтобы функционеры относились к боксерам немного лучше. Чтобы их воспринимали не как рабочий инструмент, а как людей. Вот этого хотелось бы. А менять ничего не надо. Боксера в любой момент подними, и он всегда за любой кипишь. Вот как было со мной: собрался и поехал. Также еще хотелось побольше честности и порядочности.
— Как считаете, какой дивизион в боксе на данный момент является самым конкурентоспособным?
— Каждый дивизион является конкурентоспособным. Если брать россиян, то сейчас у нас очень хороший вес, где боксируют Дмитрий Бивол, Артур Бетербиев — это, как минимум. У них сейчас идет диалог, чтобы боксировать с Канело Альваресом. Тут прямо серьезная конкуренция. А так в любом дивизионе есть свои чемпионы и обязательные претенденты, а также присутствуют те, кто стремятся завоевать титулы. Поэтому любой вес конкурентный.
— Ранее вы точно предугадали исход поединков между Усиком-Джошуа и Уайлдером-Фьюри. Если на ринге встретятся Александр Усик и Тайсон Фьюри, то каков будет ваш прогноз?
— Вот здесь уже ответить мне сложнее. В этом случае встретятся, как раз, те 2 победителя, про которых я и говорил. Усика мы знаем, как высококлассного технаря. Джошуа больше Александра и крупнее, и это не Уайлдер.
Он тоже может боксировать и очень неудобный боец, который хорошо уклоняется. Деонтей довольно однообразный. Как и Джошуа, он здоровый и крепкий. А вот что касается Фьюри, то здесь тяжело дать какой-либо прогноз. Я бы сказал, что шансы 50 на 50. Усик против Фьюри — это бой, которого ждут все.
— В последние годы внимание любителей боевых искусств перешло с бокса на ММА. Почему так получилось?
— Скажу, что любители бокса никогда никуда не перейдут. Они всегда останутся. Просто сейчас смешанные единоборства очень стремительно развиваются. Да, это, действительно, так. У нас начинают появляться свои чемпионы.
Это интересно. Я очень хорошо знаком с Петром Яном. Мы находимся в одном весе и в Таиланде проводили совместную тренировку. Ян большой молодец. Он даже делает больше, чем может. Многие другие также молодцы.
— Некоторые специалисты из мира бокса считают, что ММА является более низкопробным зрелищем.
— Не согласен. Неспроста этот вид спорта называется смешанные единоборства. Там тоже нужно думать. Необходимо знать, когда драться, а когда бороться. В ММА есть ребята с сильными сторонами. Кто-то силен в ударке, кто-то в борьбе, кто-то хорошо дерется ногами и коленями. Ни за что не скажу, что это низкоинтеллектуальный вид спорта. Нет, я не согласен.
— Бокс и ММА — это 2 мастодонта в мире единоборств. Есть ли у других боевых искусств шанс подобраться к ним?
— Я ничего не могу сказать насчет карате, борьбы и дзюдо, но сейчас очень сильно набирает обороты поп-ММА. И вот в Москве люди больше хотят смотреть на такие бои, чем на поединки в классическом профессиональном боксе. Можно подобное воспринять, как абсурд, но это так. Каналы зачастую утверждают, что если не будут показывать фриков, то они не закроют свои просмотры по профессиональному боксу.
Поэтому в сетку турниров ставят такие бои. Посмотреть на то, как дерутся фрики, придут много людей. И тогда каналы закроют свои рейтинги. Здесь даже и гадать ничего не нужно. Подобное зрелище набирает обороты. Вон, к примеру, Елена Беркова теперь боксирует в клетке…
— Ходит мнение, что сейчас люди стали более злыми…
— Возможно, ажиотаж на такие бои есть, как раз, именно из-за этого. А откуда берется вся эта злость? Конечно же, из-за неуверенности в себе. Что смотреть на спортсменов? Они ведь итак профессионалы и продолжат биться за высшие достижения. Почему бы теперь не посмотреть на порнозвезду в битве с алкоголичкой?
Или почему бы не посмотреть на этого обколотого… ”Руки базуки” вроде бы его называют. Или почему бы не посмотреть на кого-то подобного? Это же дно, но оно интересное и заманивает. Зато про них все знают. И где тут справедливость по отношению к профессиональным бойцам? Что народ хочет, то он и смотрит.
— Недавно между собой встретились в выставочном бою Рой Джонс и Майк Тайсон. Как относитесь к подобным поединкам? Многие утверждают, что этот бой надо было устраивать лет 20 назад.
— Мы не можем говорить, что могло быть лет 20 назад. Но почему мы не рассматриваем выставочные бои с участием Флойда Мейвезера против японского боксера (Теншино Насукана) или против блогера (Логан Пол)? Я, в принципе, к этому отношусь нормально. Почему бы и нет? Флойд не только профессиональный боксер, но и бизнесмен.
Почему ему не выйти и не заработать? Он всю жизнь получал гонорар за то, что боксировал. Вот предложили хорошую сумму и почему бы Флойду не провести бой с этим блогером? Если взять Майка Тайсона и Роя Джонса, которым за 50 лет, то тоже почему бы и нет? Если есть желание, то, пускай, боксируют.
— Как вы думаете, можно ли выиграть бой до боя? Например, что-то сказать сопернику, как-то посмотреть на него, вывести из себя? Или в профессиональном боксе такое исключено?
— Когда в профессиональном боксе выходишь на какой-либо определенный уровень, где ты будешь драться за титул чемпиона мира, то вот это психологическое давление не окажет на тебя никакого влияния. Туда уже подошли все сильнейшие. Случайных людей в профессиональном боксе нет.
Все спортсмены, которые выходят на титульные бои уже выработали в себе характер. А у кого гуляет психика, те не дойдут до такого уровня. Они сломаются где-то раньше. Поэтому сложно как-то с психологической точки зрения повлиять на своего соперника.
— Есть ли такое понятие, как советская/российская школа бокса? Если да, в чем ее отличительные черты?
— Есть именно советская школа бокса. Также ее еще можно назвать классической. Что такое российская школа бокса я даже не знаю. К примеру, мой тренер был классик. Он учил прямым ударам и челночным передвижениям, а также ставил хорошую защиту, чтобы меньше пропускать. Вот он был классик. Да и боксировал я всегда высоко.
Если есть возможность, то ударю, но старался меньше пропустить. А российская школа…. Я даже и не знаю, что тут сказать. Но сейчас у нас очень много секций, в которых тренера копируют бойцов с запада. Они пытаются быть похожими на того же Флойда Мейвезера или других известных боксеров. Могу сказать, что, с одной стороны это неплохо для разнообразия.
Но, чтобы боксировать, как Флойд Мейвезер нужно быть самим Флойдом Мейвезером. Все не смогут им стать. Вот в секцию записались 15 детей, но они не могут все боксировать, как Флойд Мейвезер. У всех разная конституция и разное восприятие. К примеру, кто-то мог бы быть сильным классиком, а его ломают и заставляют боксировать, как Мейвезер.
И он бьет все вот эти ударчики и пытается что-то обозначать, а мог бы стать хорошим нокаутером. Но ему говорят:”Нет, надо по-другому делать”. И все, в итоге боксеру зарубили карьеру. Нужен индивидуальный подход — это 100 процентов. Потому что кто-то может быть или игровиком, или темповиком, или нокаутером и так далее.
У меня вот свой определенный стиль. Допустим, я не могу быть игровиком. У меня никогда не получалось выкидывать такое большое количество ударов. Я не копировал того же Василия Ломаченко и не совершал во время боев множество перемещений. Нет, такого не было. Для разнообразия можно применить пару приемов из арсенала Флойда. Взять, к примеру, его защиту плечом или уклон с шагом вперед. Но это все, как дополнение.
Важно развивать свои сильные стороны и подтаскивать слабые. Не могут же все боксировать так хорошо в ближнем бою, как это делают мексиканцы. Если человек отлично чувствует дистанцию, то зачем ему подходить ближе. Поэтому я сторонник индивидуального подхода. Но секций различного рода появилось очень много.
Я вижу, что ребята, которые сами в боксе ничего толкового не добились, которые не знают, как бить прямой или боковой, набирают группы взрослых и детей и учат их чему попало. Вот самое страшное — это попасть к такому специалисту. Ни к чему хорошему это точно не приведет. В итоге получается, что человек не обучен. Он не может ни ударить, ни защититься. У него в голове то, что в него вбил этот тренер.
И далее боксер выходит на соревнования, где таких ребят калечат. Вот самое плохое, что подобного уже не исключить. По сути, любой может сказать, что где-то занимался боксом, и далее он открывает свою секцию. Но я считаю, что от этого надо огородить спорт. Таких непрофессиональных тренеров не должно быть.
— Есть ли в боксе проблема допинга? Вроде бы, публичных скандалов на эту тему не так много.
— Сейчас вроде бы таких скандалов нет. Уже все наслышаны, что могут дисквалифицировать за тот же мельдоний. Недавно туда еще ввели и “Компливит”. Думаю, все знают о том, что теперь это запрещенные препараты и их не используют.
Это же тоже своего рода политика. Как слили с мельдонием наши сборные? Они посмотрели, что “Милдронат” выводится из организма 5-6 месяцев. Известно, что все сборные принимали его для укрепления сердца. Мельдоний — это, своего рода, витамин С.
В итоге его ввели в список запрещенных и у спортсменов нашли остаточное явление этого препарата. Вот так и убрали наши сборные. Но ведь мельдоний не несет никакого анаболического процесса, как тот же тестостерон, гормон роста и другие вещества для набора мышечной массы. Антидопинговые компании продолжают вести свою работу.
Тут ничего нового не нужно думать, как решить все эти проблемы. Все итак известно. Тут вопрос уже лично к каждому спортсмену, как он все это соблюдает. До недавнего времени я был включен в программу ADAMS. Ее постоянно использует РУСАДА. ADAMS отслеживает все твои передвижения.
Получается, что они знают, где я нахожусь и могут приехать ко мне в любое время без приглашения и взять анализ на допинг. И тут ты уже задумаешься: а стоит ли принимать? Если они приезжают 3 раза в году и тебя в это время нет по адресу, то следует дисквалификация. Если у тебя что-то нашли, то также стоит ждать отстранения от выступлений. Поэтому ты должен быть чистым.
— Как считаете, в нашей стране достаточное количество залов для тренировок?
— Я вижу, что в крупных городах, действительно, залов много. А вот если рассмотреть регионы, то там проблемы. Возьмем, к примеру, Орел. У нас всегда были всегда хорошие боксеры, но нет ни одного специализированного центра единоборств. Все тренируются где-то на арендованных площадках. Люди занимаются либо в дворцах спорта, либо в манежах, либо где-нибудь еще.
А это не очень хорошо. Когда я занимался любительским боксом, то у нас было строго отведенное время для тренировок в здании, где находился бассейн. Мы могли прийти позаниматься только 2 часа по определенному графику. А если у тренера есть группа спортивного совершенствования, где нужно поработать еще полчаса, то что тогда делать?
А мы не можем, ведь у нас время ограничено. К нам приходит вахтерша с синдромом охранника и начинает нас гнать. Раньше начать заниматься тоже нельзя. Поэтому должны быть отдельные секции единоборств, которые ни от кого не зависят. Нужно, чтобы тренер сам распоряжался временем, когда и сколько заниматься.
А когда вы на арендованных площадках, то, конечно же, начинают выгонять. Чтобы пройти в зал бокса ты еще должен пройти вот этих всех людей. Я на это реагирую немного бурно, потому что мы живем уже в 2022 году. Когда можно будет уже исключить все эти неудобства? Дети и подростки должны приходить и настраиваться на тренировку.
Зачем ему слушать вахтеров или охранников? Это не нужно. И вот нас, боксеров, гоняют так все, кому не лень, потому что пришли то рано, то поздно. Ты защищаешь область или страну, а на тебе не дают нормально тренироваться. И это проблема.
В регионах очень сильно не хватает школ единоборств. Указом президента регулярно выпускаются спортивные программы, но выполняются они не в полном объеме. В Москве, конечно же, все хорошо. Там есть все. А вот в регионах намного хуже.
— Можете назвать фамилии молодых и талантливых русских боксеров, о которых скоро узнает весь мир?
— Конечно же, это ребята из сборной России. Там есть Альберт Батыргазиев, который стал олимпийским чемпионом. Присутствуют и другие боксеры, неплохо выступившие на первенстве мира. Но в профессионалах все быстро может поменяться. Я думаю, что определенные звезды у нас есть.
На данный момент в Екатеринбурге собралась мощная команда под названием РМК. Возможно, там может зажечься звездочка. РМК сейчас очень активно ведет свою деятельность. Также скоро будет хороший бой, в котором встретятся Абдуллаев и Линарес в Екатеринбурге в весовой категории до 61 килограмма.
Этот поединок будет очень скоро. Хорхе Линарес является чемпионом в трех весовых категориях. Он уже довольно возрастной, но очень активный и может преподнести сюрприз. Для Абдуллаева это экзамен. Если он пройдет Линареса, то будет очень круто. Поэтому и говорю, что ребят у нас хватает. Кого-то одного выделить я не могу.
